Краткая биография Лилии Брик
Родилась 11 ноября 1891 года в Москве. Отец был юристом, который защищал права евреев, мать – домохозяйкой, посвятившей жизнь двум дочерям. И Эльза, и Лиля получили хорошее образование – свободно владели русским, французским и немецким языками. Родители частенько устраивали дома творческие вечера, и девочки принимали в них активное участие. Играли на рояле, а в пятом классе у Лили обнаружили способности к математическим наукам. Девушка поступила на курсы, но любовь к искусству заставила ее бросить обучение. Живопись и скульптуры стали ее настоящей страстью, и в 19 лет девушка отправилась в Мюнхен продолжать обучение в области архитектуры.
Брак
Первые нежные чувства пришли к Лиле в юном возрасте. Девушка посещала кружок, где изучали политологию. Руководителем был Осип Брик. Парню в то время было 17 лет. Он был сыном обеспеченных родителей – его отец владел торговой компанией. Целых семь лет он ненавязчиво ухаживал за девушкой и в 1911 году наконец сделал ей предложение. Свадьбу сыграли через год. Молодожены переехали жить в Большой Чернышевский переулок. Но устраивать быт в четырехкомнатной квартире им не пришлось – Осип постоянно был в разъездах, и супруга сопровождала его в дальних путешествиях. Они даже хотели навсегда осесть в Туркестане, но началась война.
Салон
В 1914 году супруги перебираются в Петроград. Пока Осип служил в петроградской автомобильной роте, Лиля открыла салон. Гостями становилась вся столичная интеллигенция. Знаменитые поэты, музыканты, артисты – все стремились попасть в квартиру на Жуковского, 7, чтобы засвидетельствовать свое почтение хозяйке. Очаровательная Лилия Брик с горящими глазами и страстью к танцам запомнилась всем посетителям как девушка, у которой на все есть свое собственное мнение. Осип же пленил всех своим интеллектом и обширными познаниями во многих областях.
Литературный салон
С тех пор, как в квартире Брик появился Маяковский, судьба подарила Лиле встречи с выдающимися литераторами: Борисом Пастернаком, Виктором Шкловским, Велимиром Хлебниковым, Давидом Бурлюком и Николаем Асеевым. Во многом этому способствовало неотразимое обаяние незаурядной личности музы Владимира Владимировича.
Лиля Брик в молодости
Их дом был неким аналогом прошлых литературных салонов, хозяйкой которых неизменно была Лиля, а главной фигурой – Маяковский. Помимо писателей, на литературных вечерах часто появлялись деятели культуры и искусства Майя Плисецкая, Родион Щедрин.
Конец брака
Сама Лиля в своих воспоминаниях писала, что ее брак стал формальным уже в 1915 году. Между ней и мужем прекратились все близкие отношения, но ни о каком разводе она даже не помышляла. Всем сердцем она любила этого человека, но это были те чувства, которые можно испытывать к родственнику. Их отношения, которые начали развиваться в то время, когда Лиля была совсем девочкой, не могли закончиться банальным разводом. Они продолжали принимать гостей в салоне и частенько устраивали карточные вечера. В такие дни они полностью погружались в игру и закрывали квартиру для посетителей.
Революция
По меркам своего времени и окружения Брик почти не интересовалась политикой. Хотя в наше время ее сочли бы сверхполитизированной активисткой. Революционные убеждения были стихией, формировавшей культурный ландшафт вокруг нее и ее собственную судьбу почти в той же степени, как модернистское искусство и сексуальная эмансипация. От революции в те времена деться было некуда.
Ей было 12 лет, когда «революция вошла в сознание». Первым актом стал бунт против обязательного дресс-кода: Лиля подговорила девочек распустить предписанные школьным этикетом косы и выйти в залу с распущенными волосами. На дворе стоял 1905 год. «Мы собирали деньги, удирали на митинги», — писала она в воспоминаниях. Подростки писали резолюции, требовали свободы Польше и изучали политэкономию. На этой почве она и познакомилась с главным человеком своей жизни, будущим мужем Осипом Бриком. «Руководителем кружка выбрали Осю Брика, брата нашей гимназистки. Он учился в восьмом классе 3-й гимназии, и его только что исключили за революционную пропаганду. Все наши девочки были влюблены в него и на партах перочинным ножиком вырезали “Ося”».
В центре в белой шляпе — Лиля, слева от нее — родители, 1906
И Ося, и Лиля были из очень обеспеченных буржуазных еврейских семей, проживавших в Москве, а не за чертой оседлости, благодаря своему высокому общественному положению. Но революционный дух захватил их, как нынешнюю молодежь захватывают новые музыкальные течения или социальные сети. В своих воспоминаниях она пишет о революции только тогда, когда события сами врываются в жизнь — в 1905-м, потом уже в 1917-м. А в промежутках она путешествует первым классом, ходит в театры, ведет приемы, общается с богемой и верхушкой общества.
При этом политический компас у нее с мужем (не говоря уже про Маяковского) настроен совсем не по камертону классового интереса. Ося, служащий в семейной фирме по продаже кораллов, почти не задумываясь вступает в РСДРП(б). Правда, принадлежность к партии революционного пролетариата мало повлияла на образ жизни Брик. «Лиля никогда, по сути, нигде не служила. При этом ни дня не занималась домашним хозяйством (потому что “долой кухонное рабство”), всегда — и это в пору диктатуры пролетариата! — держала домработниц, кухарок и помощниц», — пишет Алиса Ганиева о своей героине. Несмотря на кухарок и домработниц, она помогает возлюбленному «Володеньке» раскрашивать его агитационные плакаты РОСТА. И делает это добросовестно, можно сказать, с энтузиазмом.
Потом, в 1920-х, Лиля, возможно, сотрудничала со всемогущей ВЧК-ОГПУ. Осип так и вовсе стал официальным сотрудником этой организации. На дверях их с Маяковским общей квартиры висела эпиграмма, возможно, написанная Сергеем Есениным: «Вы думаете, здесь живет Брик, исследователь языка? / Здесь живет шпик и следователь Чека». А Ахматова сказала много лет спустя Лидии Чуковской: «Литература была отменена, оставлен был один салон Бриков, где писатели встречались с чекистами». Но создатели «Левого фронта искусств» вряд ли этого стеснялись. Пастернак рассказывал, как Лиля говорила гостям своего литературного салона: «Подождите, скоро будем ужинать, как только Ося [придет] из Чека». Да и с чего им стесняться, если «ГПУ — это нашей диктатуры кулак сжатый»? Многотысячными тиражами скакали по стране строчки Маяковского в ответ сарказму Ахматовой:
Плюнем в лицотой белой слякоти,сюсюкающейо зверствах Чека!
Лиля Брик с любимой собакой Маяковского Булькой, 1930
«Мне кажется, у Лили Брик не было никаких политических взглядов, и от левых, революционных идей она поверхностно брала лишь то, что ей нравилось: вольность семейного быта и половых страстей, гендерную эмансипацию и обнуление искусства. Все то, что бередило кровь, впрыскивало адреналин и развлекало. И, что важно, актуализировало ее в социально-политическом контексте, создавало некий купол-оберег, на время делало в Новом государстве своей, передовой», — сказала мне в интервью Алиса Ганиева.
Но сама эта актуальность в социально-политическом контексте и была ее идеологией. И не только ее. Противоречивое единство буржуазного образа жизни (или хотя бы стремления к нему) и социалистических ценностей стали в ту эпоху итоговым балансом духовных исканий русской интеллигенции. Та ее часть, которая не уехала в эмиграцию, после колебаний приняла большевистскую революцию и (более или менее искренне) стала служить ей. Но взамен ожидая привилегий, премий, красивой жизни. Этот неписаный социальный контракт определил собой очень многие трагедии и конфликты, которые происходили между советской властью и интеллигенцией все ХХ столетие. Многих из них можно было бы избежать, если бы кто-то сумел разгадать эту простую формулу.
Маяковский
В 1913 году произошло знакомство поэта с Эльзой – младшей сестрой Лили. Девушка пришла в гости к старым знакомым и там увидела необычайно высоко и нескладного поэта в черной блузе из бархата. Он не привлекал к себе внимания, пока не начал читать «Бунт вещей». Гости переключились на этого странного парня, и вечером Маяковский уже пошел провожать Эльзу домой. Девушке в то время было всего 17 лет. Они стали встречаться, и он познакомился с ее родителями. В это время Лиля с мужем были в постоянных разъездах. Два года поэт ухаживал за Эльзой. Этот факт очень заинтересовал всех, кто изучал биографию Маяковского. За такое продолжительное время он не написал ни единой строчки о своей девушке. Хотя славился тем, что любил посвящать стихи и поэмы близким или просто понравившимся людям.
Cоболезнования
«Лиля Юрьевна — самая замечательная из женщин, с которыми меня сталкивала судьба». Сергей Параджанов, режиссер
«Она значительна не блеском ума или красоты (в общепринятом смысле), но истраченными на нее страстями, поэтическим даром, отчаянием». Лидия Гинзбург, литературовед, писатель
«Лиля Юрьевна была во всех отношениях очень притягательной женщиной. Она превосходно знала и разбиралась в поэзии, была широко эрудированной, всегда в курсе культурных событий, не только наших. Она была блестящей и внимательной собеседницей, остроумной и острой, и при всем этом удивительно обаятельной. И еще одно ее качество, которое привлекало к ней людей: она умела быть внимательной к людям и по мере возможности всегда им помогала». Инна Генс, искусствовед, жена пасынка Лили Брик
Встреча
В 1915 году Лиля прибыла в Москву. В доме родителей она впервые увидела Маяковского, который пришел пригласить Эльзу на прогулку. На замужнюю даму не произвел впечатления ни рост, ни манеры поэта. Она скорее с опаской отнеслась к увлечению сестры. Только через месяц ей представилась возможность присмотреться к этому странному мужчине. Эльза и ее спутник приехали в Петроград и посетили салон Бриков. Именно там впервые поэт зачитал свою поэму «Облако в штанах». Услышанное произвело неизгладимое впечатление на всех присутствующих, а сам Маяковский был без ума от хозяйки и попросил разрешения посвятить ей эти стихи. Своей рукой он сделал дарственную надпись: «Лилии Юрьевне Брик».
Сближение
После обсуждений и восторгов все вернулись к обычному застольному разговору. Но с этого момента было понятно – этот вечер станет историческим. Прямо сейчас происходило нечто эпическое, что изменит многие судьбы. В то время у Маяковского неважно обстояли дела с изданием его стихов и поэм. После нескольких попыток отправить в печать «Облако в штанах» он доверяет это дело Осипу. Тот на свои деньги выпускает первые 1050 экземпляров. К этому моменту поэт уже не мыслил жизни без Лилии. Он разорвал все отношения с Эльзой и переехал на Надеждинскую улицу, откуда до дома Бриков было рукой подать.
Памятные места
1. Дом Бриков на улице Жуковского в Санкт-Петербурге, где произошло знакомство Маяковского с Лилей Брик. 2. Дом Маяковского в бывшем Гендриковом переулке, где он жил вместе с Бриками в 1926-1930 гг. и где после его смерти некоторое время существовал музей поэта. 3. Дом Брик на Кутузовском проспекте, в 60-е годы являющийся центром культурной жизни Москвы. 4. Дом Брик в Переделкино (Городок писателей), где наступила смерть Брик. 5. Камень памяти Лили Брик с надписью «Л. Ю. Б.», установленный на месте, где был развеян ее прах.
Непонятная роль
Настала пора странных и непонятных отношений между Маяковским и Лилией Брик. Два с половиной года он был тенью своей возлюбленной и музы. Он посвящал ей практически все свои произведения. По воспоминаниям Лилии, он так сильно давил своей любовью, что ее пугала такая необузданная страсть. Он ревновал ее безмерно, что вылилось в стихотворение «Ко всему». В нем он описывал первую брачную ночь Лилии с Осипом и не скрывал своей ревности даже к прошлому.
Странная семья
Если сначала девушка относилась к Маяковскому только как к хорошему другу и талантливому поэту, то в 1918 году она уже не могла противиться судьбе. Невозможно было не ответить на любовь, когда человек буквально сходил с ума от своих чувств к ней. Она призналась супругу, но было принято решение не расставаться и жить вместе. Сначала Маяковский прописался в их с Осипом квартире, а потом они съехали в загородный дом. К тому моменту Лилия уже значительно повлияла на поэта – он перестал носить яркие провокационные наряды и стал выглядеть как джентльмен. Строгий костюм, трость и пальто – теперь это был постоянный образ поэта.
Никогда не кончает
…в Лилину постель попадали люди значительные. Она стала спать с искусствоведом Николаем Пуниным. Выпускник Царскосельской гимназии заведовал Петроградским ИЗО Наркомпроса, служил комиссаром при Русском музее и Государственном Эрмитаже. К тому времени он уже издал книги «Японская гравюра» и «Андрей Рублев». Блестяще образованный, тонкий, в глазах Лили он был прямой противоположность увальню Маяковскому.
…Еще в мае 1920-го музейный комиссар записывает в дневнике: «Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные глаза; есть что-то наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами и темными веками, она молчит и никогда не кончает…»
Судя по этой записи, Пунина Лиля сильно возбуждала. Впрочем, не очень понятны некоторые моменты: почему она никогда не кончала и что же в этом хорошего? Скорее всего, Пунин здесь имеет в виду Лилину ненасытность… Пунину явно нравилось, что Лиля знает свое тело и понимает, чего она хочет в постели, не зажимаясь и не комплексуя…
Читайте также:
Однако Лиля… не могла ограничиться только сексом. Она спала с историком искусства, и после сплетенья тел ей хотелось сплестись с ним языками. Пунину же разговоры с ней претили — то ли потому, что Лиля своими суждениями недотягивала до его уровня, то ли оттого, что он в принципе не считал женщин достойными собеседницами. Ясно одно: роман разворачивался не так, как хотелось Лиле… Тем не менее Брик увлеклась Пуниным не на шутку. Они продолжали встречаться. В июне Пунин поверяет дневнику подробности: «…я сказал ей, что для меня она интересна только физически и что, если она согласна так понимать меня, будем видеться, другого я не хочу и не могу; если же не согласна, прошу ее сделать так, чтобы не видеться. «Не будем видеться». Она попрощалась и повесила трубку».
Хорошая обувь и шелковое белье
Лилю Брик легко представить в нашем времени. Она бы обязательно вела блог в «Инстаграме», имела бы несколько миллионов подписчиков, а ее звучное имя не сходило бы с липких страниц желтой прессы. За ней охотились бы папарацци, о ней снимались бы скандальные телепередачи… А серфя по Интернету, мы бы досадливо натыкались на всплывающие окна с вирусной рекламой: «Лиля Брик раскрыла секреты стройной фигуры: каждый день натощак она ест…»
…Она могла бы вести платные мастер-классы по соблазнению. Как заставить всех (ладно бы всех — а то самых умных и самых талантливых) подчиняться тебе и боготворить тебя? Как-то раз она поделилась… рецептом: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Ну а остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
Москва
1919 год. Вернувшись в родные пенаты, они сняли небольшую квартиру и завели щенка. Маяковский работает в Российском телеграфном агентстве. Лилия активно помогала ему в раскрашивании плакатов и агитационных лозунгов. Следующие три года они живут этим тройственным союзом. Поэт пишет стихи, Осип помогает найти издателя. Но в 1922 году случается первый кризис. Девушка устает от быта и предлагает Маяковскому временно съехать от них с мужем. Поэт съезжает в другую квартиру. Два месяца он стоит под окнами Лилии и делает ей неоднозначные подарки и пишет письма. К своим строкам он добавляет рисунки, которые громче слов кричат о любви. Осип навещает поэта каждый день и помогает ему с его творческими делами. Спустя два месяца в биографию и личную жизнь Лилии Брик возвращается из «добровольного изгнания» влюбленный поэт.
Путешествия
В 1922 году девушка уезжает в Берлин. Ей был необходим отдых, так как ее измучили постоянные собрания футуристов в их квартире. Осип и Маяковский присоединились к ней осенью. Начался период релаксации – они посещали дорогие рестораны и жили в шикарной гостинице. После российской суровой реальности, заграница казалась поэту чудесным сном. Он не скупился на подарки для возлюбленной – каждый день ей доставляли свежие букеты. Семья ходит на поэтические и литературные чтения. Для поэта большой город был как новая игрушка для ребенка – он восхищался и не мог не растрогаться его оживленностью.
Следующий раз они отправились в Германию на самолете. Маяковскому не позволили взять с собой рукописи – жандармы изъяли их прямо в аэропорту. Перелет не испугал поэта – он получил массу новых впечатлений. Затем было путешествие на курорт в Нордернай. Снова для Маяковского настал период открытий – море. По воспоминаниям Шкловского, поэт играл с морем, как мальчик. В 1928 году Владимир Владимирович едет один в Париж. У него есть важное поручение от Лили – купить ей автомобиль «Рено». Она точно описала, какая именно машина ей была нужна, и поэт доставил в Москву покупку, невзирая на то, что в то время у него были трудности с деньгами. Лилия стала второй женщиной в Москве, которая сама ездила за рулем.
Лиля Брик: биография
История мировой литературы по сей день бережно хранит имена дам, ставших для влюбчивых писателей и поэтов музами. Их образы, овеянные дымкой давно угасших страстей, запечатлены в неподвластных времени жанрах – прозе и поэзии. Яркой представительницей этой редкой породы слабой половины человечества была обладательница уникального чутья на таланты – Лиля Брик. Барышня, которой посвящал свои стихи гениальный футурист Владимир Владимирович Маяковский, не оставляла равнодушными ни мужчин, ни женщин. Ею либо восхищались, либо ненавидели.
Слухи и домыслы
В 1920-х годах в разных кругах начали появляться предположения о том, что Брики могут быть причастны к спецслужбам. Некоторые утверждали, что сами слышали, как Лиля говорила в салоне, что Осип ходит в ЧК. Вскоре появились и более страшные слухи – теперь в квартире происходят встречи чекистов и писателей. Для посторонних вход туда закрыт. Появление в салоне начальника ОГПУ Агранова уже не было неожиданностью. Некоторые даже приписывали ему близкие отношения с хозяйкой салона. Майя Плисецкая в своих воспоминаниях писала, что Лиля была любовницей чекиста.
В годы перестройки были найдены записи о том, что удостоверения были у обоих Бриков. Но Осип получил его в 1920 году, а в 1924-м уже был освобожден от службы. Лиле выдали в 1922 году, что вероятнее всего было нужно для скорейшего оформления визы. Тем не менее о лояльности самого Маяковского к ЧК сомневаться не приходится – он посвятил чекистам немало стихов.
Любовь
«Лиля Брик — это женщина, которая всю себя посвятила своей личной жизни», — сказал однажды литературный критик Зиновий Паперный. Она не вошла бы в историю, если бы не ее сексуальность. Все остальное — статьи, издательская работа, роли в кино, сценарии, литературный промоушн — было приложением к ее чувственности, благодаря которой она стала музой русского авангарда. Но верно и другое — сексуальность и личная жизнь Лили Брик стали частью великой истории русского искусства.
Про Лилю Брик ходит несметное множество легенд и сплетен. Они путаются друг с другом, и порой бывает сложно отделить правду от вымысла. Ей приписывают десятки, если не сотни любовных связей, которых, наверное, не было. Но и тех, что точно были, хватило бы на то, чтобы заткнуть за пояс любого Казанову. Хотя самым известным ее приключением, благодаря которому она навсегда вошла в историю русской литературы, стала ее жизнь с двумя мужчинами — Осипом Бриком и Владимиром Маяковским.
В. Маяковский и О. Брик, 1923
В русской литературе любовные треугольники не были редкостью. Николай Огарев делил свою жену с Александром Герценом, издатель Иван Панаев — с Николаем Некрасовым, Николай Пунин жил с женой Анной Аренс и Анной Ахматовой (а в начале 1920-х еще крутил роман с Лилей Брик). Но «тройная коммуна» Бриков и Маяковского заняла в русской поэзии особое место:
Двенадцать квадратных аршин жилья. Четверо в помещении — Лиля, Ося, я и собака Щеник.
Люди в этом треугольнике (собака не в счет) были не равны между собой. Маяковский, который посвятил Лиле почти все свои стихи, написанные между 1915 и 1928 годами, метался между ревностью, яростью и депрессией:
В грубом убийстве не пачкала рук ты. Ты уронила только: «В мягкой постели он, фрукты, вино на ладони ночного столика».
Это Лиля рассказывала поэту про свою первую брачную ночь с мужем. Она вообще не скрывала свои любовные связи. Мужу, Осипу Брику, она как-то еще до революции рассказала, как напилась с двумя незнакомыми офицерами, а утром проснулась в борделе. Но Осип был ей под стать. Рук не заламывал. Отвечал спокойно: «Прими ванну и обо всем забудь». Маяковский так не мог. Он впадал в исступление, устраивал истерики, рыдал, злился, мечтал о мести и тут же умолял быть с ним, любить его. «Жизни без тебя нет. <�… > Я сижу в кафэ и реву, надо мной смеются продавщицы», — писал он Лиле, когда она в конце 1922-го решила наказать поэта и на два месяца отлучила его от себя, запретив являться на глаза. Лиля Юрьевна оставалась равнодушна к страданиям своего «щена». «Он днем и ночью ходит под окнами, нигде не бывает и написал лирическую поэму в 1300 строк. Значит, на пользу! Я в замечательном настроении», — писала она сестре Эльзе Триоле.
В молодости Лиля флиртует и крутит романы почти беспрерывно. В нее влюблены через одного все окололитературные мужчины Москвы. Но случается, что Лиля оказывается в объятиях и более прозаических людей. Банкирский сынок Лев Гринкруг, будущий советский киноредактор, адюльтер с которым еще до революции одобрил муж Осип. Другой Лев, Герцман, был сотрудником Всероссийского кооперативного акционерного общества. Ловкий кооператор отплясывал с Лилей на лондонских танцполах в 1922-м.
Лиля Брик продолжала нравиться мужчинам до старости. Но она не ждала инициативы от них. Своих мужчин Лиля подбирала себе сама. Ее биограф Аркадий Вайсберг рассказывал, как она познакомилась со своим новым мужем, военачальником Виталием Примаковым. Он якобы подошел к ней в театре со светским разговором, который она прервала: «Знакомиться лучше всего в постели». Писатель Виктор Ерофеев рассказал Алисе Ганиевой, которая написала последнюю биографию Лили Брик, что за всю жизнь наиболее настойчиво его домогались две женщины: министр культуры СССР Екатерина Фурцева и Лиля Брик. Лиля якобы схватила юного Ерофеева за руку и не желала отпускать. «Глаза у нее были яростные, — говорил Ерофеев, — я чувствовал, что она хотела высосать меня, как паук. По ее руке, по взгляду я понял, что она готова дать мужчине все».
Свободная любовь была для Лили Брик символом веры. Еще ребенком она прочла роман Чернышевского «Что делать?», и он навсегда стал ее любимой книгой. Идеи эмансипации женщины, ее равенства с мужчиной, свободы выбирать и менять партнеров захватили ее. И не ее одну. Начало ХХ века было временем первой сексуальной революции. Гендерное равенство стало требованием всех прогрессивных партий западного мира. Радикальный фланг этого движения выдвинул теорию «стакана воды», захватившую левую молодежь в России после революции. Согласно этой теории, сексуальное желание так же естественно, как жажда. Удовлетворить его столь же легко и просто, как выпить стакан воды. Секс не требует никаких отношений, любви, тем более верности и прочих «пережитков». Тысячи комсомольцев 1920-х увлечены этими идеями. Они настолько влиятельны, что Ленину и Луначарскому приходилось раз за разом разъяснять, что эта мода на распущенность не имеет никакого отношения ни к марксизму, ни к революционной морали.
В. Маяковский и Л. Брик, 1918
«Все это не имеет ничего общего со свободой любви, как мы, коммунисты, ее понимаем. Вы, конечно, знаете знаменитую теорию о том, что будто бы в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды. От этой теории “стакана воды” наша молодежь взбесилась, прямо взбесилась», — писал Ленин. Лиля Брик вряд ли бы с ним согласилась.
Для нее старомодные чувства ревности (которой изводил ее Маяковский), а тем более целомудрие и стеснительность были ненавистным «мещанством». Она вспоминала, как лишилась невинности. Это произошло с человеком, который ей не нравился, наспех, пока другая подруга этого ухажера мыла посуду на кухне. «Мне не хотелось этого, — вспоминала впоследствии Лиля, — но мне было 17 лет, и я боялась мещанства». Мещанство она чуть что предъявляла и Маяковскому, и другим своим партнерам.
Пропитавшись «радикальным» духом эпохи, Брик «безусловно верила, что Чернышевский, новый быт, война с мещанством — это все про нее», пишет Алиса Ганиева. Но за ее «принципиальностью» часто скрывался простой гедонизм. Очень точно это разглядел писатель и критик, основатель советского формализма Виктор Шкловский. Он рассказывал, что «дом у Бриков был буржуазный и за Лилиными романами маячила тень не столько Энгельса, сколько того самого “доброго буржуазного дома терпимости”». Парадокс истории был в том, что этот дом терпимости, гедонизм и распущенность праздного класса на какое-то мгновение совпали с самыми радикальными идеями и движениями века. «Богема буржуазная совпала, на время пересеклась с революционным отношением к жизни», — говорил Шкловский.
Это совпадение «настроек» создало возможность для рождения «великой любовницы ХХ века». Лилю Брик создала эпоха, которая довела чувственность до экзальтации, признала за нею значение политическое, культурное и экзистенциальное.
Смерть поэта
В 1925 году между Маяковским и Лилей прекратились близкие отношения. Он по-прежнему любил ее больше жизни, но уже крутил романы с молоденькими девушками на стороне. Успел даже стать отцом. Лилия ревновала его, но жить вместе они уже не могли. Пять лет длился безумный марафон в жизни поэта – любовницы сменяли друг друга, а он продолжал сходить с ума по своей единственной музе.
В 1930 году Брики уехали в путешествие по Европе и общались со своим другом с помощью телеграмм. Отвечал он редко, что выводило из себя Лилю. Последнюю телеграмму она отправила перед отъездом на родину, и в тот же день поэт застрелился. Супруги спешно прибыли домой и успели на похороны. После смерти поэта им достались рукописи поэта и небольшая денежная сумма.
В 1933 году Лиля решила создать библиотеку в доме поэта. За помощью она обратилась к Сталину, который очень благоволил советскому попутчику. Началось активное внедрение Маяковского в жизнь народа. Его стихи включили в школьную программу, его именем назвали площадь, открыли библиотеку и всячески поощряли все, что связано с его именем. Только благодаря его популярности у Сталина Лилия избежала расстрела в то время, когда шла массовая зачистка. Генсек лично отдал приказ не трогать жену Маяковского.
Тайны жизни и смерти: Чёрная Лиля Брик и В.Маяковский
В жизни каждого великого поэта есть женщина, вдохновлявшая его на творческие прорывы. Ещё в школе нас научили, что такой музой для Владимира Маяковского была Лиля Брик. Муз других поэтов мало кто знал, её же знали все. Мы говорили Брик, подразумевали — Маяковский. С приходом «перестройки» как будто плотину прорвало: «злой гений пролетарского поэта», «роковая женщина», «пиковая дама» и даже «тифозная вошь советской поэзии». Не настолько я люблю Маяковского, чтобы сильно волноваться по её поводу, но погрузившись в глубины «бриковедения», просто изумился: как могли умные, сильные и талантливые люди подчиняться этой, не знаю даже как её назвать, женщине.
Впрочем, всё по порядку.Лили Уриевна Каган (1891-1978). Отец — присяжный поверенный (адвокат) московской судебной палаты. Мать — Елена Берман, родом из Риги, окончила Московскую консерваторию, любила устраивать дома музыкальные вечера.
Юная Лиля, не имея особых талантов, после окончания гимназии в 1909 году «искала себя» в различных областях: математика, архитектура, лепка, балет. Как оказалось, истинным её призванием было соблазнение мужчин.
Ещё в юности она закрутила роман с собственным дядей, забеременела от учителя физики, и пошло-поехало, как говорится, направо и налево — никакого удержу. «Лучше всего знакомиться в постели», — её слова. Позже сексуальная маньячка смекнула, что «это дело» должно давать ещё и материальное удовлетворение.
Она жаждала славы, обожала помыкать мужчинами. Присосаться к знаменитости и использовать её в своих целях — вот что стало содержанием всей её жизни!
Ещё в 13 лет гимназистка Лиля безответно (редкий случай!) влюбилась в сына коммерсанта-ювелира Осипа Брика. Только отточив до совершенства технику обольщения, она его дожала, и в 1912 году они поженились.
В 1915 году младшая сестра Эльза опрометчиво привела в дом Бриков поэта Маяковского. (Позже она писала: «И только он дал мне познать всю полноту любви. Физической — тоже»). Лиля без труда охмурила этого большого ребёнка и отбила его у сестры. Осип Брик пришёл в восторг от его стихов и решил заняться их продвижением.
Всё, что нравилось Осе, нравилось и Лиле. Судьба поэта была предрешена — до самой смерти он будет обеспечивать сладкую жизнь этой парочки. Даже их близкий друг Кольцов в камере во время следствия напишет: «Оговаривать никого не намерен, но Брики в течение 20-ти лет были настоящими паразитами, базируя на Маяковском своё материальное и социальное положение».
В 1917-м грянула революция. Побывавший в РСДРП (1908-1910 гг) и настроенный на слом всего старого, Маяковский без труда вписался в новую реальность. Другое дело Лиля и Осип Брики, — им пришлось приспосабливаться.
Для того чтобы выжить, а тем более вести безбедную и весёлую жизнь, надо было служить новой власти. А власти надо было знать, что творится в умах деятелей искусства. Анна Ахматова говорила: «Литература была отменена, оставлен был один салон Бриков, где писатели встречались с чекистами». (Л. Чуковская «Записки об Ахматовой»). Курировал это гнездо Яков Агранов — «палач русской интеллигенции», причастный к расстрелу поэта Николая Гумилёва.
Бывал там и Сергей Есенин:
Вы думаете, кто такой Ося Брик? Исследователь русского языка? А он на самом деле шпик И следователь ВЧК.
Да, это не гипотеза, а утверждение — боец сексуального фронта Лиля Брик и её соратник Осип Брик были сотрудниками ОГПУ. Номера удостоверений: № 15073 — Лили и № 25541 — Осипа. С 1920-го по 1923-й год он работал юристом в ВЧК, был уволен: «медлителен, ленив, неэффективен», но, как известно, бывших чекистов не бывает.
Поэт Алексей Кручёных рассказывал, что во времена НЭПа эта парочка, зная кого из богатеев вскоре арестуют, приходила и уговаривала сдать им на «временное хранение» все ценности. Этакие Лиса Алиса и Кот Базилио от ГПУ. Мало кто оттуда возвращался. Переводчица Рита Райт-Ковалёва рассказывала, как Лиля пыталась её завербовать в качестве осведомителя в эмигрантских кругах Берлина.
В Москву они перебрались в 1919 году и везде жили втроём — так решила ударница секса Лиля Брик — главнокомандующая этой странной революционной семьи. Окружающих это шокировало, интриговало или вызывало недоумение.
В 1922 году у Лили был серьёзный роман с бывшим заместителем наркома финансов, председателем Промбанка Александром Краснощёковым. Ресторанные кутежи, щедрые подарки — через год его арестовали за огромную растрату, дали шесть лет. Всесильный Агранов был бессилен. Но какова наша героиня: после визита к самому Льву Каменеву любовник был на свободе! Михаил Пришвин, хорошо знавший Бриков, записал в дневнике: «Ведьмы хороши и у Гоголя, но всё-таки нет у него и ни у кого такой отчётливой ведьмы, как Лиля Брик».
В 20-х годах Лилин талант совращения мужчин невероятно окреп и стал приносить ощутимые плоды — будучи никем, она превратилась в широко известную фигуру столичной богемной жизни. Как ей удавалось при такой страшненькой внешности сходу укладывать в постель знающих себе цену козырных королей и тузов? Умна, начитана, хороший вкус и манеры, дорого и модно одета.
Среди её любовников были: режиссёр Лев Кулешов (Пудовкину удалось оторваться), танцовщик Асаф Мессерер, писатель Юрий Тынянов, художник Фернан Леже, начальник секретного отдела ОГПУ Яков Агранов, политический деятель из Киргизии Юсуп Абдрахманов и многие, очень многие другие. Современники отмечали её дьявольское обаяние, хитрость и коварство.
Как можно было заставить «агитатора, горлана, главаря» покупать ей за границей чулки и трусы («Рейтузы розовые 3 пары, рейтузы чёрные 3 пары, чулки дорогие, иначе порвутся…»), публично плакать и умолять его простить? Она цинично упивалась своей властью над Маяковским и откровенно издевалась над ним. А он страдал от ревности: «…Жизни без тебя нет. Я сижу в кафе и реву».
Василий Катанян: «Власть Лили Юрьевны над Маяковским была безмерна всегда, до конца его дней. Еще в двадцать девятом Маяковский говорил, что если бы Лилечка сказала, что зимой босиком с Таганки надо на цыпочках идти в Большой театр, то, значит, так и надо было делать…»
В 1926-м году Маяковский получил четырёхкомнатную квартиру в Гендриковом переулке №13/15, где прописал Бриков. Все эти годы Маяковский много работал и страдал от бесчисленных измен своей Лилечки. «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи», — считала она.
А за стихи получит деньги, от которых его быстро освобождали расточительные члены семьи. Телеграммы тех лет: «Всё благополучно. Жду денег», — это Лиля. «Киса просит денег», — это Ося. «Мне и рубля не накопили строчки» («Во весь голос»). Ещё бы: он привёз по заказу Лили из Парижа автомобиль «Рено» и она стала одной из первых в Москве женщин-автомобилисток.
Осип говорил, что в Лиле его привлекает удивительная жажда жизни и умение делать каждый день праздником. Без денег «Волосика» (он же «Щен», то есть щенок) этот фейерверк радости долго бы не продлился. Подозреваю, что эта волчица всех окружающих считала по сравнению с собой просто щенками. Только Осю — умным щенком.
Вот один интересный эпизод из воспоминаний современников. Один бывший ЛЕФовец рассказывал о занятиях их кружка на квартире Бриков. «Брик с ними занимался, а Лиля приносила им чай и пирожные и поглядывала на молодых людей.
Вначале они все в нее влюбились: и было в ней что-то необыкновенное, хотя бы и одежда: тогда так, по парижской моде, мало кто одевался, они такого и не видели. Но главное было то, что ее любил Маяковский — их кумир.
Однако Брик их быстро охладил. Осип показал ребятам такие порнографические карточки Лили Юрьевны и такое про неё рассказал, что она им всем стала противна». Странная семейка!
Нельзя сказать, что Брики были совсем уж бездельниками. После встречи с Маяковским Осип стал литератором: занимался филологией, журналистикой, писал киносценарии и даже считался идеологом ЛЕФа — «Левого фронта искусств».
Нарком просвещения Луначарский называл его «злым гением Маяковского» и характеризовал как «человека, не имеющего никаких убеждений». Лиля занималась изданием книг поэта, крутилась в киношной среде, что-то переводила. Всё это было связано с Маяковским и благодаря его авторитету.
В конце 20-х годов политическая обстановка в СССР изменилась. Поэт этого поначалу не понял. Такие буйные авангардисты искусства, романтики и певцы революции были уже не нужны. В газетах была организована настоящая травля. Автора поэмы «В. И. Ленин” называли «попутчиком советской власти».
В стихах поэта появились ноты разочарования, злее стало обличение недостатков. Прославлять «новую» власть он не собирался. Его талантливые сатирические пьесы «Баня» и «Клоп» прошли без успеха. На встречах с читателями с мест раздавались оскорбительные выкрики. Распустили слух, что поэт болен сифилисом. Рвался в Париж — не пустили никуда, — дверца клетки захлопнулась. За всем этим чувствовалась твёрдая рука главного литературоведа страны.
Подготовленную им выставку «Маяковский. 20 лет работы» не посетил ни один представитель власти и видный деятель искусства. Кстати, друзья-паразиты Брики в организации выставки никакой помощи впавшему в немилость спонсору не оказали. Поэт стал прозревать относительно их роковой роли в своей судьбе. В письме переводчице Элли Джонс, которая в Америке родила от него дочь, он называет Лилю Брик «злым гением».
Маяковский и раньше хотел уехать от Бриков, создать нормальную семью, но интриганка Лиля всегда решительно этому препятствовала. Теперь он решился на разрыв и 4 апреля, за 10 дней до гибели, внёс деньги в жилищный кооператив.
Время подвалов НКВД было ещё впереди, и с видными фигурами пока расправлялись по-тихому. Наступил момент, когда для власти (да и для Бриков) от мёртвого Маяковского было бы больше пользы, чем от живого. Есть свидетельства, что Брики и Агранов настойчиво подталкивали поэта к самоубийству, постоянно напоминали ему об этом варианте выхода из жизненного тупика. Строчка «Ваше слово, товарищ маузер!» стала пророческой.
И это случилось 14 апреля 1930 года в коммунальной квартире №12 дома №3 по Лубянскому проезду, где у поэта была своя комната — рабочий кабинет. Актриса Вероника Полонская после разговора с поэтом «…вышла за дверь его комнаты, он оставался внутри её, и направляясь чтобы идти к парадной двери квартиры, в это время раздался выстрел в его комнате…» (Из протокола допроса). Когда следствие ведёт сам убийца, всё можно сделать «шито-крыто», но здесь «органы» изрядно напортачили.
1. У Маяковского было несколько зарегистрированных на него пистолетов, подаренных друзьями-чекистами. В первых протоколах зафиксировано, что стреляли из маузера (указан номер), но такой пистолет за ним не числился. Потом всплывает браунинг, подарок самого Я. Агранова — номер тоже не тот. Следователи почему-то не проверили, за кем числится это оружие (!!!). Пуля, гильза — всё сгинуло в карманах Агранова. Странная путаница.
2. Труп обнаружен на полу, но сфотографирован на диване.
3. Сторонники версии самоубийства всегда трясли окровавленной рубахой Маяковского. До передачи в музей в 50-х годах она хранилась у самой Лили Брик. На рубашке нет следов пороха — значит стреляли с какого-то расстояния. За те несколько секунд после ухода Полонской Маяковский не мог успеть: встать с дивана, достать пистолет, взять его в левую руку и, максимально отведя её вперёд, произвести выстрел. Так самоубийцы не делают. Правда, современные исследователи утверждают, что выстрел был произведён в упор, что вовсе не исключает присутствия убийцы.
4. Из протоколов допроса соседей можно сделать вывод: Полонская врёт и в момент выстрела она находилась в комнате. Возникает подозрение, что всё было не так, как она рассказывает. Возможно, собираясь уходить, она кого-то впустила в комнату.
5. Версия самоубийства целиком держится на показаниях Норы Полонской. Маяковского мучил вопрос, а не по поручению ли ОГПУ она в него «влюбилась». Ведь их познакомила сама Брик. Отношения Брик и Полонской строились по форме «начальник — подчинённый» («… она вызвала меня к себе», — пишет Полонская). Именно для этого разговора Маяковский и привёз её в тот трагический день. И ещё. Будь она для ОГПУ чужим человеком, на неё бы с удовольствием повесили «убийство из ревности». Короче говоря, показаниям Полонской, а тем более изворотливой лгуньи Брик верить нельзя.
6. После гибели поэта обе дамочки стали взахлёб подтверждать версию следствия склонностью Володи к самоубийству. Родственники и друзья, не связанные с Бриками, наоборот, такую возможность отрицали. Когда недоброжелатели задавали поэту вопрос, а не собирается ли он покинуть сей мир, он говорил, что не покончит с собой, прежде всего из-за любви к матери.
Последний разговор с Полонской был для него так важен, что он накануне составил его план. Пункт №11: «Я не кончу жизнь не доставлю такого удовольствия художественному театру». Из протокола допроса соседки Татаринской: » 10 ч. 3 м. приблизительно постучался Влад. Владим. и был очень спокоен. Просил спички прикурить папиросу. Я предложила ему взять квитанции из Гиза и деньги. Взяв в руки, он вернулся от дверей и подав мне сказал «Я вечером с вами оговорю». И это за несколько минут до смерти (выстрел в 10.15)!
7. «Предсмертное» письмо, судя по всему, было подделкой:
— его нашли не в той комнате на Лубянке, где всё произошло, и не в его комнате в Гендриковом переулке, а в общей с Бриками столовой. Удачную находку среди других бумаг (!) обнаружил, конечно же, сам Агранов;
— написано письмо на вырванном из гроссбуха листе, наспех, карандашом, хотя поэт пользовался только ручкой. «Заполучить ручку поэта даже на короткое время было весьма трудно. Да и подделать почерк чужой авторучкой почти невозможно: необходимо прежде выяснить наклон. Но все эти сложности устраняются, если воспользоваться карандашом. А уж сам почерк — сущий пустяк для профессионалов из ведомства Агранова. Не такие документы стряпались!..» («Скорятин 1998»);
— на письме проставлена дата: 12 апреля. Как будто поэт ограничил срок своей жизни двумя днями, но почему-то запланировал много дел и встреч на загробный период. Возможно, убийство было назначено на 12 апреля на квартире в Гендриковом переулке, но по каким-то причинам сорвалось;
— сама Брик писала своей сестре Э. Триоле в Париж 12 мая 1930 года: «Стихи из предсмертного письма были написаны давно, мне, и совсем не собирались оказаться предсмертными». Только строчку «С тобой я в расчёте» заменили на «Я с жизнью в расчёте»;
— современников поэта насторожил стиль письма, как будто надёргали и собрали вместе его цитаты. «Его надо было убрать. И его убрали… Ничего подобного поэт написать не мог». (Сергей Эйзенштейн).
8. Вполне достоверна и имеет подтверждения версия о том, что Маяковский если и не был штатным агентом ОГПУ, то по крайней мере выполнял какие-то секретные поручения за границей. Есть целый список не просто знакомых, а друзей-чекистов, с которыми он отдыхал, и которые жили у него на квартире. Он посвятил им стихотворение «Солдаты Дзержинского». Пять зарегистрированных пистолетов — кому такое позволят? За границей бывал часто и там сорил деньгами.
Во время поездки Маяковского в Америку в 1925 году загадочно погибли, а вернее убиты по приказу Сталина два человека: опекавший поэта во время поездки Исайя Хургин — председатель правления Амторга, через который шла подпольная работа Коминтерна и ГПУ, и Эфраим Склянский — бывший заместитель Троцкого в Реввоенсовете.
Поехали отдохнуть на природу и оба утонули! Возможно, Маяковский слишком много об этом знал, кому-то рассказал, что-то сделал не так, как поручили. Незадолго до гибели, увидев на улице поэта Жарова, он подошёл к нему со словами: «Меня могут арестовать».
Из опубликованных агентурных сведений ОГПУ следует, что в последние дни за Маяковским велась слежка. Сразу после смерти поэта его бумагами занимался сам начальник контрразведывательного (!) отдела ОГПУ С. Гендин.
9. За несколько дней до гибели поэта Яков Агранов сказал Лиле Брик, что им с Осей надо на время уехать, а в квартире «поживёт наш товарищ» (!!!). Это был чекист Лев Эльберт (Сноб). Не он ли и убил Маяковского, а Полонская была нужна для подтверждения версии самоубийства?
Считается, что Брики были в Лондоне, где проживала мать Лили (!), но уж слишком быстро они оказались в Москве после смерти поэта. Все поведение Бриков свидетельствует о том, что они знали, что Маяковский будет убит.
10. Дело велось второпях, и было закрыто уже 19 апреля. Всего 5 дней.
На вопрос о причинах гибели Маяковского Анна Ахматова замечательно ответила: «Не надо было дружить с чекистами».
Похороны были организованы ОГПУ. Его сотрудники и писатели — в почётном карауле. Мимо гроба прошло 150 тысяч человек. На улицах — людское море. Полонской Брик запретила туда приходить. На всякий случай её продержали на даче показаний. Поведение Лили Брик на похоронах многих неприятно удивило: в крематории с интересом наблюдала в глазок печи как сгорает труп. Урну с прахом не забирала целый месяц.
Л. Брик, будучи замужем за О. Бриком, не состоящая ни в каких родственных отношениях с Маяковским, получила в наследство всё его имущество, архивы, деньги, пожизненную пенсию и половину гонораров от будущих изданий его произведений! Грандиозно! За какие заслуги? (Вторую половину поделили между матерью и сёстрами поэта). Предсмертная записка никакой юридической силы не имела и прав на наследство у Брик не было.
Упомянутой в завещании Полонской дали путёвку в санаторий и всё! Это Лиля уговорила её отказаться от своей доли дохода от публикации произведений поэта. 50 рублей в конверте, ежемесячную помощь Маяковского сестре, за которой она должна была зайти в день смерти, представили как окончательный расчёт с семьёй. Вызывающие изумление цинизм и подлость!
Анна Ахматова видела её в тот период: «… на истасканном лице наглые глаза».
Вскоре после гибели Маяковского хитроумная Лиля развелась с Осипом Бриком и захомутала красного командира Виталия Примакова, с 1935 года — комкора. Поселились в кооперативной квартире Маяковского на Арбате, и что поразительно — Осип Брик жил с ними! В гостях бывали: Тухачевский, Уборевич, Якир, Путна. В 1937-м году Примакова и всех упомянутых расстреляли. Обычно судьбы жён врагов народа складывались трагически, но это не тот случай. Интересно, узнал ли на допросах Примаков, что на него доносила его дорогая жёнушка?
Вскоре сгинул в страшных подвалах ОГПУ и её покровитель и любовник, заместитель Ягоды, Яков Агранов, «дорогой Янечка». Выкосили и завсегдатаев литературного салона Бриков. Есть легенда, похоже, сочинённая самой Лилей Брик в своё оправдание. Якобы и она была в расстрельных списках, но Сталин начертал резолюцию: «Маяковский — талантливейший поэт нашей эпохи. Не трогайте жену поэта». Он не знал, что она ему не жена?
Следующим объектом паразитирования был выбран биограф Маяковского Василий Катанян. Надо было навсегда застолбить золотоносный «маяковский» участок и создать свой собственный культ — культ музы пролетарского поэта — Лили Брик! Удалось блестяще, как и всё, за что она бралась. В 1938-м году она увела его от жены и сына. Они прожили вместе около сорока лет.
В 1945 году от разрыва сердца умер Осип Брик. «Когда умер Ося, не стало меня», — театрально заявляла она. Это был единственный человек, которого она, якобы, любила. Скорее ценила, не верю я в способность таких особ кого-то любить. А вот он её не любил и был равнодушен к её изменам.
В 1925 году у него появилась «гостевая» жена — симпатичная Евгения Соколова (Жемчужная), ставшая его секретарём. После смерти Оси Лиля ей помогала. «Я не добра. Доброта должна идти от сердца. А у меня она идёт от ума». Такие поступки работают на репутацию и биографию.
Любила ли Лиля Брик Владимира Маяковского? Разумеется, нет. Она сама писала, что её раздражало в нём всё, включая внешность и даже фамилию, похожую на «пошлый псевдоним». Художница Елизавета Лавинская, подруга сестры поэта, близко знавшая Бриков, писала: «В 1927 году поэт собрался жениться на одной девушке, что очень обеспокоило Лилю… Она ходила расстроенная, злая, говорила, что он (Маяковский), по существу, ей не нужен, он всегда скучен, исключая время, когда читает стихи. Но я не могу допустить, чтобы Володя ушёл в какой-то другой дом…».
Л. К. Чуковская вспоминала, как ездила в Москву к Брикам по поводу издания однотомника В. Маяковского. «Общаться с ними было мне трудно, — признавалась Лидия Корнеевна, — весь стиль дома — не по душе. Мне показалось к тому же, что Лиля Юрьевна безо всякого интереса относится к стихам Маяковского».
Актриса Фаина Раневская вспоминала: «Вчера была Лиля Брик, принесла «Избранное» Маяковского и его любительскую фотографию. Говорила о своей любви к покойному… Брику. И сказала, что отказалась бы от всего, что было в её жизни, только бы не потерять Осю. Я спросила: «Отказалась бы и от Маяковского?» Она не задумываясь ответила: «Да, отказалась бы и от Маяковского, мне надо быть только с Осей». Лиля Брик говорила: «Разве можно сравнивать его с Осей? Осин ум оценят будущие поколения».
После смерти Сталина из лагерей стали возвращаться выжившие. Не сидевшие заговорили смелее. Постепенно на свет стала пробиваться правда. Л. Брик быстренько отмежевалась от прежнего режима. Оказалось, что старая гепеушница «противостояла официозу», «постоянно жила под угрозой репрессий», «страдала под железной пятой тоталитарной системы».
Она продолжила работу по прежней специальности: её домашний салон на Кутузовском (поселилась в 1958 году) широко распахнул двери для нового поколения наивных деятелей культуры и искусства. Стол ломился от немыслимых деликатесов, хозяйка оплачивала гостям такси.
Там бывали: Андрей Вознесенский, Юрий Любимов и актёры театра на Таганке, Микаэл Таривердиев, Татьяна Самойлова, Майя Плисецкая, Родион Щедрин и многие другие. Желая прикоснуться к живому свидетелю истории литературы, не зная правды, они на самом деле приходили к виновнице несчастной судьбы и смерти Маяковского.
Жизнь Лилии Юрьевны Брик по-прежнему была весёлой, сытой и полной захватывающих интриг. А главное — она имела возможность делать то, что больше всего любила: очаровывать людей и манипулировать ими.
4 августа 1978 года на даче в Переделкино Лиля Брик покончила с собой, приняв смертельную дозу снотворного. Согласно завещанию её пепел был развеян в поле под Звенигородом. «Обязательно найдутся желающие меня и после смерти обидеть, осквернить мою могилу…», — она знала, что когда-нибудь вся правда обязательно раскроется.
Так закончилась жизнь одной из самых подлых обманщиц и авантюристок в истории России. По её доносам погибли десятки, а может и сотни людей, миллионы продолжают считать её доброй, любящей женой и подругой Маяковского. Многое о Лиле Брик и тайне гибели Маяковского уже открылось, и только всесильное ведомство продолжает надёжно хранить тайну старых «солдат Дзержинского».
Александр Сумзин
by
Поделиться ссылкой:
- Нажмите здесь, чтобы поделиться контентом на Facebook. (Открывается в новом окне)
- Нажмите, чтобы поделиться в Telegram (Открывается в новом окне)
Понравилось это:
Нравится
Похожее
Дальнейшая жизнь
После смерти поэта Лиля в тот же год вышла замуж за военного Виталия Примакова. С ним она тоже постоянно жила на чемоданах. 5 лет они колесили по стране, пока Примакову не выдали квартиру в Ленинграде. Туда же вскоре переехал Осип с любовницей Соколовой. Теперь это была семья из четырех человек. Но в 1936 году Виталия арестовали по подозрению в заговоре, а в 1937-м расстреляли. Осип подложил на время покинуть город. Лиля уехала в Ялту с Василием Катаняном. Его жена была подругой Брик и часто бывала в их салоне. Поэтому она прекрасно знала, что ее ожидает в будущем – странные семейные отношения. Женщина решительно отвергала такое положение дел и дала свободу супругу. С Василием Лиля прожила в браке 40 лет.
Личная жизнь
Огромное количество увлечений Лилии Брик переросли в три официальных брака. Кроме Осипа Брика, она выходила замуж за Виталия Примакова, бывшего в годы Гражданской войны командиром Червонного казачества и расстрелянного вместе с другими военачальниками в 1937 году. Последним супругом Брик был Василий Катанян, литературовед, писатель, издатель трудов и биограф В. Маяковского. Правда, сама Лилия добавляла к ним еще и великого поэта. Однажды она скажет: «Я всегда любила одного — одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю».
В 1978 году Лилия Брик получила тяжелую для своего возраста травму — перелом шейки бедра, которая приковала ее к постели. Чтобы не быть обузой для мужа, она приняла большую дозу снотворного, ставшую смертельной. За несколько дней до гибели Брик записала в своем дневнике, что ей во сне явился Маяковский, которого она ругала за самоубийство, а он в ответ протянул пистолет со словами: «Сама то же самое сделаешь». Она скончалась 4 августа 1978 года. После смерти Лилия Юрьевна была кремирована, а ее прах был развеян недалеко от Звенигорода.
Необыкновенная женщина
После смерти Сталина имя единственной настоящей любви Маяковского стали тщательно убирать. Вскоре биографию и все стихотворения почистили настолько, что в них не осталось ни единого упоминания о Лилии. Это больно ранило женщину. Все, что связано с ней, называли порочащим честь советского поэта. Он не мог жить в квартире с Осипом и любовницей – это очерняло весь его образ. Фото Лилии Брик и Маяковского подвергались ретуши – она исчезла из истории полностью.
Но эта женщина оставалась одной из самых таинственных личностей в истории. В круг ее друзей входили не только советские признанные гении, но даже заграничные миллионеры. Ротшильды регулярно навещали Лилию, когда приезжали в Москву. Они привозили ей дорогие подарки. Один из них – норковую шубу от Кристиана Диора — она носила до самой смерти. Сам Ив Сен Лоран считал, что только три женщины могут быть элегантными вне моды – Лиля Брик, Марлен Дитрих и Катрин Денев.
Мода и русский авангард
Лиля была не только одной из самых скандальных фигур советской действительности, но и иконой стиля. Интерес к миру моды был страстью, которой она жила. Это Брик выкрасила стены своей комнаты в синий цвет, чтобы оттенить белизну кожи и ржавое золото волос. Это Брик одевалась в парижские наряды в то время, когда все остальные носили мешковатую продукцию фабрики «Большевичка». Это Брик разъезжала по улицам на собственном автомобиле, являясь второй после жены французского посла женщиной-водителем в столице.
Лиля Брик и Эльза Триоле
С Францией Лилю связывал брак сестры: Эльза Триоле после замужества жила в Париже и постоянно высылала в Россию платья, сшитые на заказ французскими портнихами, модные аксессуары, шелковое белье и духи. Любимая женщина Маяковского обожала «Guerlain». Лиля знала толк в ароматах: в последний путь ее проводили, окутав волной дурманящего «Опиума» от «Yves Saint Laurent».
Кстати, с именитым французским модельером Лиля Брик случайно познакомилась в Шереметьево в 84 года. Ожидая посадки на парижский рейс, Ив Сен-Лоран в толпе неказистых женщин обратил внимание на стильную незнакомку в зеленой шубке от Диора. Знакомство переросло в тесную дружбу.
Лиля Брик на рекламном плакате
В гардеробе Лили появились наряды, сконструированные мэтром мировой моды именно для нее: блузы с рукавами буфф, брюки из фиолетового бархата, серебряно-синий казакин, пальто из бордового сукна. А в честь 85-летия доброй приятельницы кутюрье устроил обед в парижском ресторане, для которого сшил Лиле Юрьевне шикарное платье из бархата и тафты.
Женщина пристально следила за тенденциями моды и постоянно обновляла гардероб. Лиля не боялась экспериментов с одеждой и внешностью, сама придумывала наряды и всегда попадала в яблочко. Она ненавидела скуку и пошлость, поэтому ее нарды отличались смелостью. Яркая от природы, барышня любила блестящие ткани и геометрические рисунки, горизонтальную асимметрию, шлейф, фестоны.
Самоубийство
Последние годы она прожила в Переделкино. После перелома бедра в возрасте 87 лет она приняла смертельную дозу нембутала. Потеряв возможность вести прежний образ жизни, она быстро угасла и решила таким образом поставить точку. В предсмертной записке просила никого не винить в ее смерти и извинилась перед мужем и друзьями. С юных лет Лиля вела дневник. Там она описывала все свои жизненные перипетии. В воспоминаниях Лилии Брик можно найти практически все важные моменты в ее судьбе. Много записей о Маяковском. Но больше всего о первом муже – Осипе. Он скончался в 1945 году, и она очень тяжело переживала эту потерю. Много лет ее сердце болело. Сама она говорила, что готова отказаться от всего. Даже от встречи с Маяковским, лишь бы Осип жил. Он был ее единственной настоящей любовью на протяжении всей жизни.
Смерть
«Лиля Брик прошла через годы страшные и бурные, через революции, террор, войны, индустриальные бумы. Несмотря ни на что, она любила свой век, обожала новые изобретения: нейлоновые чулки, самолеты, звуковое кино, эксперименты в живописи, литературе, моде… Когда десятки ее знакомых гибли в политических чистках или тянули ярмо советского быта в застойных очередях, она не просто выживала — она жила, и жила красиво, в окружении изящных вещей и боготворящих ее поклонников», — подводит итог долгой жизни своей героини Ганиева. Но за эту красивую, яркую и интересную жизнь ей все-таки пришлось заплатить по гамбургскому счету. Три грани русского квадрата — любовь, литература и революция — замкнулись четвертой, смертельной.
Лиля Брик позирует художнику
Она пережила почти всех, кого любила. Сначала застрелился Маяковский. В 1936-м арестовали и через несколько месяцев расстреляли ее нового мужа, комкора Виталия Примакова. В конце войны Лилю постигает самая тяжелая для нее утрата. В феврале 1945-го умирает Осип Брик. «Для меня это не то, что умер человек любимый, близкий, когда бывает тяжело, непереносимо, а просто — вместе с Осей умерла и я… У меня нет ни одного воспоминания — без Оси. До него ничего не было. Я и всегда это знала и говорила ему об этом каждый день: «Стоит жить оттого, что ты есть на свете». — А теперь как же мне быть?» — пишет она сестре. Через несколько лет она скажет Фаине Раневской, что отказалась бы от всего на свете, даже от Маяковского, только бы Осип был жив. «Мне надо было быть только с Осей». Но ей предстояло прожить без него еще больше 30 лет.
В конце 1960-х ее отлучат от Маяковского. Начнется травля. Из хозяйки салона, за внимание которой сражаются знаменитости, она превратится в одинокую старуху, сидящую на лавочке возле своего дома в Переделкино.
В 1970-м во Франции умрет ее сестра Эльза Триоле — самый близкий ей человек. Муж Эльзы Луи Арагон предложит Лиле переехать во Францию. Но она откажется: «У меня в Москве все, там мой язык, там мои несчастья. Там у меня Брик и Маяковский».
